75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и будущим

75 лет прошло, как закончилась Великая Отечест­венная война. За эти годы выросло несколько поколений. Изменилась политическая карта планеты. Нет Советс­кого Союза, который одержал грандиозную, сокруши­тельную победу над нацизмом, спас весь мир. Да и сами события той войны, даже для ее участников, далекое прошлое. Но почему в России 9 мая отмечается как самый главный праздник? А 22 июня – жизнь словно замирает. И комок подкатывает к горлу?

Принято говорить: война оставила глубокий след в истории каждой семьи. За этими словами – судьбы мил­лионов людей, их страдания и боль потерь. Гордость, правда и память.

Для моих родителей война – это страшные муки бло­кадного Ленинграда, где умер мой двухлетний брат Витя. Где чудом осталась в живых мама. Отец, имея бронь, ушел добровольцем защищать родной город. Поступил так же, как и миллионы советских граждан. Воевал на плацдарме Невский пятачок, был тяжело ранен. И чем дальше эти годы, тем больше потребность побеседовать с родителями, узнать более подробно о военном периоде их жизни. Но уже невозможно ничего спросить. Поэтому свято храню в сердце разговоры с отцом и мамой на эту тему, их скупые эмоции.

Для меня и моих сверстников важно, чтобы наши дети, внуки, правнуки понимали, через какие испытания и муки прошли их предки. Как, почему смогли выстоять и победить. Откуда взялась их поистине железная сила духа, которая удивляла и восхищала весь мир? Да, они защищали свой дом, детей, близких, семью. Но всех объединяла любовь к Родине, к Отечеству. Это глубин­ное, личностное чувство во всей своей полноте отражено в самой сути нашего народа и стало одним из опреде­ляющих в его героической, жертвенной борьбе против нацистов.

Часто задаются вопросом: "Как нынешнее поколе­ние себя поведет? Как поступит в условиях критической ситуации?" Перед моими глазами – молодые врачи, медсестры, порой вчерашние студенты, которые сегодня идут в "красную зону", чтобы спасать людей. Наши во­еннослужащие в ходе борьбы с международным терро­ризмом на Северном Кавказе, в Сирии, стоявшие на­смерть. Совсем юные ребята. Многим бойцам леген­дарной, бессмертной шестой десантной роты было 19-20 лет. Но все они показали, что достойны подвига воинов нашей Родины, которые защитили ее в Великую Отечественную войну.

Поэтому уверен, что в характере у народов России – исполнять свой долг, не жалеть себя, если того требуют обстоятельства. Самоотверженность, патриотизм, любовь к родному дому, к своей семье, к Отечеству – эти цен­ности и сегодня являются для российского общества фун­даментальными, стержневыми. На них, по большому сче­ту, во многом держится суверенитет нашей страны.

Сейчас у нас появились новые традиции, рожденные народом, такие как "Бессмертный полк". Это – марш нашей благодарной памяти, кровной, живой связи меж­ду поколениями. Миллионы людей выходят на шествия с фотографиями своих родных, отстоявших Отечество и разгромивших нацизм. Это значит, что их жизнь, испы­тания и жертвы, Победа, которую они передали нам, никогда не будут забыты.

Наша ответственность перед прошлым и будущим – сделать все, чтобы не допустить повторения страшных трагедий. Поэтому посчитал своим долгом выступить со статьей о Второй мировой и Великой Отечественной вой­нах. Не раз обсуждал эту идею в беседах с мировыми ли­дерами, встретил их понимание. В конце прошлого года, на саммите руководителей стран СНГ, мы все были едины: важно передать потомкам память о том, что по­беда над нацизмом была одержана прежде всего совет­ским народом, что в этой героической борьбе – на фрон­те и в тылу, плечом к плечу – стояли представители всех республик Советского Союза. Тогда же говорил с колле­гами и о непростом предвоенном периоде.

Этот разговор вызвал большой резонанс в Европе и мире. Значит, обращение к урокам прошлого действи­тельно необходимо и злободневно. Вместе с тем было и много эмоций, плохо скрываемых комплексов, шумных обвинений. Ряд политиков по привычке поспешили зая­вить о том, что Россия пытается переписать историю. Однако при этом не смогли опровергнуть ни единого факта, ни одного приведенного аргумента. Разумеется, трудно, да и невозможно спорить с подлинными докумен­тами, которые, к слову, хранятся не только в российских, но и в зарубежных архивах.

Поэтому есть потребность продолжить анализ причин, которые привели к мировой войне, размышления о ее сложных событиях, трагедиях и победах, об ее уроках – для нашей страны и всего мира. И здесь, повторю, принципиально важно опираться только на архивные материалы, свидетельства современников, исключить любые идеологические и политизированные домысли­вания.

Еще раз напомню очевидную вещь. Глубинные при­чины Второй мировой войны во многом вытекают из ре­шений, принятых по итогам Первой мировой. Версаль­ский договор стал для Германии символом глубокой не­справедливости. Фактически речь шла об ограблении страны, которая обязана была выплатить западным союз­никам огромные репарации, истощавшие ее экономику. Главнокомандующий союзными войсками французский маршал Ф.Фош пророчески охарактеризовал Версаль: "Это не мир. Это перемирие на двадцать лет".

Именно национальное унижение сформировало пи­тательную среду для радикальных и реваншистских на­строений в Германии. Нацисты умело играли на этих чувствах, строили свою пропаганду, обещая избавить Германию от наследия Версаля, восстановить ее былое могущество, а по сути, толкали немецкий народ к новой войне. Парадоксально, но этому прямо или косвенно способствовали западные государства, прежде всего, Великобритания и США. Их финансовые и про­мышленные круги весьма активно вкладывали капиталы в немецкие фабрики и заводы, выпускавшие продукцию военного назначения. А среди аристократии и полити­ческого истеблишмента было немало сторонников ради­кальных, крайне правых, националистических движений, набиравших силу и в Германии, и в Европе.

Версальское "мироустройство" породило много­численные скрытые противоречия и явные конфликты. В их основе – произвольно оформленные победителями в Первой мировой войне границы новых европейских го­сударств. Практически сразу после их появления на карте начались территориальные споры и взаимные претензии, которые превратились в "мины за­медленного действия".

Одним из важнейших итогов Первой мировой войны стало создание Лиги наций. На эту международную ор­ганизацию возлагались большие надежды по обеспече­нию долгосрочного мира, коллективной безопасности. Это была прогрессивная идея, последовательная реализа­ция которой, без преувеличения, могла бы предотвра­тить повторение ужасов глобальной войны.

Однако Лига наций, в которой доминировали дер­жавы-победительницы – Великобритания и Франция, продемонстрировала свою неэффективность и просто потонула в пустых разговорах. В Лиге наций, да и вообще на европейском континенте, не были услышаны неод­нократные призывы Советского Союза сформировать равноправную систему коллективной безопасности. В частности, заключить Восточноевропейский и Тихо­океанский пакты, которые смогли бы поставить заслон агрессии. Эти предложения были проигнорированы.

Лига наций не смогла предотвратить и конфликты в различных частях мира, такие как нападение Италии на Эфиопию, гражданская война в Испании, агрессия Японии против Китая, аншлюс Австрии. А в случае Мюнхенского сговора – в котором, помимо Гитлера и Муссолини, участвовали лидеры Великобритании и Франции – с полного одобрения Совета Лиги наций произошло расчленение Чехословакии. Отмечу в связи с этим, что в отличие от многих тогдашних руководи­телей Европы Сталин не запятнал себя личной встречей с Гитлером, который слыл тогда в западных кругах вполне респектабельным политиком, был желанным гостем в европейских столицах.

В разделе Чехословакии заодно с Германией дейст­вовала и Польша. Они заранее и вместе решали, кому достанутся какие чехословацкие земли. 20 сентября 1938 года посол Польши в Германии Ю.Липский сооб­щил министру иностранных дел Польши Ю.Беку о сле­дующих заверениях Гитлера: "… в случае, если между Польшей и Чехословакией дело дойдет до конфликта на почве польских интересов в Тешине, Рейх станет на нашу [польскую] сторону". Главарь нацистов даже давал подсказки, советовал, чтобы начало польских действий "последовало… только лишь после занятия немцами Су­детских гор".

В Польше отдавали себе отчет, что без гитлеров­ской поддержки ее захватнические планы были бы об­речены на провал. Здесь процитирую запись беседы германского посла в Варшаве Г-А.Мольтке с Ю.Беком от 1 октября 1938 года о польско-чешских отношениях и позиции СССР в этом вопросе. Вот что там написано: "… г-н Бек… выразил большую благодарность за лояль­ную трактовку польских интересов на Мюнхенской конференции, а также за искренность отношений во время чешского конфликта. Правительство и общест­венность [имеется в виду Польши] полностью отдают должное позиции фюрера и рейхсканцлера".

Раздел Чехословакии был жестоким и циничным. Мюнхен обрушил даже те формальные, хрупкие гаран­тии, которые оставались на континенте. Показал, что взаимные договоренности ничего не стоят. Именно Мюн­хенский сговор послужил тем "спусковым крючком", по­сле которого большая война в Европе стала неизбеж­ной.

Сегодня европейские политики и, прежде всего, польские руководители хотели бы "замолчать" Мюнхен. Почему? Не только потому, что их страны тогда пре­дали свои обязательства, поддержали Мюнхенский сго­вор, а некоторые даже приняли участие в дележе добычи. Но и потому, что как-то неудобно вспоминать, что в те драматичные дни 1938 года только СССР вступился за Чехословакию.

Советский Союз, исходя из своих международных обязательств, в том числе соглашений с Францией и Чехословакией, пытался предотвратить трагедию. Польша же, преследуя свои интересы, всеми силами препятствовала созданию системы коллективной безо­пасности в Европе. Польский министр иностранных дел Ю.Бек 19 сентября 1938 года прямо писал об этом уже упомянутому послу Ю.Липскому перед его встречей с Гитлером: "… в течение прошлого года польское пра­вительство четыре раза отвергало предложение присое­диниться к международному вмешательству в защиту Чехословакии".

Британия, а также Франция, которая была тогда главным союзником чехов и словаков, предпочли отка­заться от своих гарантий и бросить на растерзание эту восточноевропейскую страну. Не просто бросить, а на­править устремления нацистов на Восток, с прицелом на то, чтобы Германия и Советский Союз неизбежно бы столкнулись и обескровили друг друга.

Именно в этом заключалась западная политика "уми­ротворения". И не только по отношению к Третьему рейху, но и к другим участникам так называемого Ан­тикоминтерновского пакта – фашистской Италии и ми­литаристской Японии. Ее кульминацией на Дальнем Востоке стало англо-японское соглашение лета 1939 года, предоставившее Токио свободу рук в Китае. Ведущие ев­ропейские державы не хотели признавать, какая смер­тельная опасность для всего мира исходит от Германии и ее союзников. Рассчитывали, что война их самих обойдет стороной.

Мюнхенский сговор показал Советскому Союзу, что западные страны будут решать вопросы безопасности без учета его интересов. А при удобном случае могут сфор­мировать антисоветский фронт.

Вместе с тем Советский Союз до последней возмож­ности старался использовать любой шанс для создания антигитлеровской коалиции. Повторю: несмотря на двуличную позицию стран Запада. Так, по линии раз­ведслужб советское руководство получало подробную информацию о закулисных англо-германских контактах летом 1939 года. Обращаю внимание: они велись весьма интенсивно, причем практически одновременно с трех­сторонними переговорами представителей Франции, Великобритании и СССР, которые западными партне­рами, напротив, сознательно затягивались. Приведу в связи с этим документ из британских архивов. Это инст­рукция британской военной миссии, которая прибыла в Москву в августе 1939 года. В ней прямо говорится, что делегация должна "вести переговоры очень медленно"; что "правительство Соединенного Королевства не готово брать на себя подробно прописанные обязательства, ко­торые могут ограничить нашу свободу действий при каких-либо обстоятельствах". Отмечу также: в отличие от англичан и французов советскую делегацию возгла­вили высшие руководители Красной армии, которые имели все необходимые полномочия "подписать военную конвенцию по вопросам организации военной обороны Англии, Франции и СССР против агрессии в Европе".

Свою роль в провале переговоров сыграла Польша, которая не хотела никаких обязательств перед совет­ской стороной. Даже под давлением западных союзни­ков польское руководство отказывалось от совместных действий с Красной армией в противостоянии вермахту. И только когда стало известно о прилете Риббентропа в Москву, Ю.Бек нехотя, не напрямую, а через фран­цузских дипломатов уведомил советскую сторону: "… в случае совместных действий против германской аг­рессии сотрудничество между Польшей и СССР, при технических условиях, которые надлежит определить, не исключено". Одновременно своим коллегам он разъ­яснил: "… я не против этой формулировки только в це­лях облегчения тактики, и наша же принципиальная точка зрения в отношении СССР является окончатель­ной и остается без изменений".

В сложившейся ситуации Советский Союз подпи­сал Договор о ненападении с Германией. Фактически сделал это последним из стран Европы, причем на фоне реальной опасности столкнуться с войной на два фрон­та – с Германией на западе и с Японией на востоке, где уже шли интенсивные бои на реке Халхин-Гол.

Сталин и его окружение заслуживают многих спра­ведливых обвинений. Мы помним и о преступлениях режима против собственного народа, и об ужасах мас­совых репрессий. Повторю: советских руководителей можно упрекать во многом, но не в отсутствии понима­ния характера внешних угроз. Они видели, что Совет­ский Союз пытаются оставить один на один с Германи­ей и ее союзниками. И действовали, осознавая эту ре­альную опасность, чтобы выиграть драгоценное время для укрепления обороны страны.

По поводу заключенного тогда Договора о ненапа­дении сейчас много разговоров и претензий именно в адрес современной России. Да, Россия – право­преемница СССР, и советский период – со всеми его триумфами и трагедиями – неотъемлемая часть нашей тысячелетней истории. Но напомню также, что Совет­ский Союз дал правовую и моральную оценку т.н. Пак­ту Молотова-Риббентропа. В постановлении Верховного Совета от 24 декабря 1989 года официально осуждены секретные протоколы как "акт личной власти", никак не отражавший "волю советского народа, который не несет ответственности за этот сговор".

Вместе с тем другие государства предпочитают не вспоминать о соглашениях, где стоят подписи нацистов и западных политиков. Не говоря уже о юридической или политической оценке такого сотрудничества, в том числе молчаливого соглашательства некоторых евро­пейских деятелей с варварскими планами нацистов, вплоть до их прямого поощрения. Чего стоит циничная фраза посла Польши в Германии Ю.Липского, произне­сенная в беседе с Гитлером 20 сентября 1938 года: "… за решение еврейского вопроса мы [поляки] поставим ему… прекрасный памятник в Варшаве".

Мы также не знаем, были ли какие-либо секретные "протоколы" и приложения к соглашениям ряда стран с нацистами. Остается лишь "верить на слово". В част­ности, до сих пор не рассекречены материалы о тайных англо-германских переговорах. Поэтому призываем все государства активизировать процесс открытия своих ар­хивов, публикацию ранее неизвестных документов предво­енного и военного периодов. Так, как это делает Россия в последние годы. Готовы здесь к широкому сотрудничес­тву, к совместным исследовательским проектам ученых-историков.

Но вернемся к событиям, непосредственно пред­шествовавшим Второй мировой войне. Наивно было верить, что, расправившись с Чехословакией, Гитлер не предъявит очередные территориальные претензии. На этот раз – к своему недавнему соучастнику в разделе Чехословакии – Польше. Поводом здесь, кстати, также послужило наследие Версаля – судьба так называемого Данцигского коридора. Последовавшая затем трагедия Польши – целиком на совести тогдашнего польского ру­ководства, которое помешало заключению англо-франко-советского военного союза и понадеялось на помощь за­падных партнеров. Подставило свой народ под каток гит­леровской машины уничтожения.

Немецкое наступление развивалось в полном соот­ветствии с доктриной блицкрига. Несмотря на ожесто­ченное, героическое сопротивление польской армии – уже через неделю после начала войны, 8 сентября 1939 года, германские войска были на подступах к Варшаве. А военно-политическая верхушка Польши к 17 сентября сбежала на территорию Румынии, предав свой народ, который продолжал вести борьбу с захватчиками.

Западные союзники не оправдали польских надежд. После объявления войны Германии французские войска продвинулись всего на несколько десятков километров вглубь немецкой территории. Выглядело все это лишь как демонстрация активных действий. Более того, анг­ло-французский Верховный военный совет, впервые со­бравшийся 12 сентября 1939 года во французском Аб­виле, принял решение вовсе прекратить наступление ввиду быстрого развития событий в Польше. Началась пресловутая "странная война". Налицо – прямое преда­тельство со стороны Франции и Англии своих обя­зательств перед Польшей.

Позже в ходе Нюрнбергского процесса немецкие ге­нералы так объясняли свой быстрый успех на Востоке. Бывший начальник штаба оперативного руководства Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии генерал А.Йодль признал: "… если мы еще в 1939 году не потерпели поражения, то это только пото­му, что примерно 110 французских и английских диви­зий, стоящих во время нашей войны с Польшей на западе против 23‑х германских дивизий, оставались совершенно бездеятельными".

Попросил поднять из архивов весь массив материа­лов, связанных с контактами СССР и Германии в дра­матичные дни августа и сентября 1939 года. Как свиде­тельствуют документы: пункт 2 Секретного протокола к Договору о ненападении между Германией и СССР от 23 августа 1939 года устанавливал, что в случае терри­ториально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов двух стран должна "приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана". Иными словами, в советскую сферу влияния подпадали не только территории, на которых проживало преимущественно украинское и белорусское население, но и исторические польские земли междуречья Буга и Вислы. Об этом факте далеко не все сейчас знают.

Как и о том, что сразу после нападения на Польшу в первые сентябрьские дни 1939 года Берлин настой­чиво и неоднократно призывал Москву присоединиться к военным действиям. Однако советское руководство подобные призывы игнорировало. И втягиваться в дра­матически развивающиеся события не собиралось до последней возможности.

Лишь когда стало окончательно ясно, что Велико­британия и Франция не стремятся помогать своему союз­нику, а вермахт способен быстро оккупировать всю Польшу и выйти фактически на подступы к Минску, было принято решение ввести утром 17 сентября войско­вые соединения Красной армии в так называемые восточ­ные кресы. Ныне это – части территории Белоруссии, Украины и Литвы.

Очевидно, что других вариантов не оставалось. В противном случае риски для СССР возросли бы мно­гократно, поскольку, повторю, старая советско-польская граница проходила всего в нескольких десят­ках километров от Минска. И неизбежная война с на­цистами началась бы для страны с крайне невыгодных стратегических позиций. А миллионы людей разных национальностей, в том числе евреи, жившие под Бре­стом и Гродно, Перемышлем, Львовом и Вильно, были бы брошены на уничтожение нацистам и их местным приспешникам – антисемитам и радикал-националистам.

Именно тот факт, что Советский Союз до последней возможности стремился избежать участия в разгораю­щемся конфликте и не хотел играть на стороне Герма­нии, привел к тому, что реальное соприкосновение со­ветских и немецких войск произошло гораздо восточ­нее оговоренных в секретном протоколе рубежей. Не по Висле, а примерно по так называемой линии Керзона, которая еще в 1919 году была рекомендована Антантой в качестве восточной границы Польши.

Как известно, сослагательное наклонение трудно применимо к уже произошедшим событиям. Скажу лишь, что в сентябре 1939 года советское руководство имело возможность отодвинуть западные рубежи СССР еще дальше на запад, вплоть до Варшавы, но приняло решение не делать этого.

Немцы предложили зафиксировать новый статус-кво. 28 сентября 1939 года в Москве И.Риббентроп и В.Молотов подписали Договор о дружбе и границе ме­жду СССР и Германией, а также секретный протокол об изменении государственной границы, которой при­знавалась демаркационная линия, где де-факто стояли две армии.

Осенью 1939 года, решая свои военно-стратегические, оборонительные задачи, Советский Союз начал процесс инкорпорации Латвии, Литвы и Эстонии. Их вступле­ние в СССР было реализовано на договорной основе, при согласии избранных властей. Это соответствовало нормам международного и государственного права того времени. Кроме того, Литве в октябре 1939 года были возвращены город Вильно и прилегающая область, ра­нее входившие в состав Польши. Прибалтийские рес­публики в составе СССР сохранили свои органы вла­сти, язык, имели представительство в советских выс­ших государственных структурах.

Все эти месяцы не прекращалась невидимая посто­роннему глазу дипломатическая и военно-политическая борьба, работа разведки. В Москве понимали, что перед ней – непримиримый и жестокий враг, что скрытая война с нацизмом уже идет. И нет никаких оснований воспринимать официальные заявления, формальные протокольные ноты тех лет, как доказательство "друж­бы" между СССР и Германией. Активные торговые и технические контакты СССР имел не только с Герма­нией, но и с другими странами. При этом Гитлер раз за разом пытался втянуть СССР в противостояние с Вели­кобританией. Однако советское руководство не подда­лось на эти уговоры.

Последнюю попытку склонить Советский Союз к совместным действиям Гитлер предпринял в ходе визи­та Молотова в Берлин в ноябре 1940 года. Но Молотов в точности выполнил указания Сталина, ограничив­шись общими разговорами об идее немцев по поводу присоединения СССР к Пакту трех – союзу Германии, Италии и Японии, подписанному в сентябре 1940 года и направленному против Великобритании и США. Не случайно уже 17 ноября Молотов инструктировал на­ходившегося в Лондоне советского полпреда И.Майс­кого следующим образом: "Для Вашей ориентировки… Никакого договора в Берлине не было подписано и не предполагалось этого делать. Дело в Берлине ограни­чилось… обменом мнениями… Немцы и японцы, как видно, очень хотели бы толкнуть нас в сторону Персид­ского залива и Индии. Мы отклонили обсуждение этого вопроса, так как считаем такие советы со стороны Германии неуместными". А 25 ноября советское руко­водство и вовсе поставило здесь точку. Официально выд­винуло Берлину неприемлемые для нацистов условия, включая вывод германских войск из Финляндии, договор о взаимопомощи между СССР и Болгарией и ряд других. Тем самым – сознательно исключив для себя любые возможности присоединения к Пакту. Такая позиция окончательно укрепила фюрера в его намерении развязать войну против СССР. И уже в декабре, отбросив в сторону все предупреждения своих стратегов о катастрофичной опасности войны на два фронта, Гитлер утвердил план "Барбаросса". Сделал это, понимая, что именно Советский Союз – главная сила, которая противостоит ему в Европе. И предстоя­щая схватка на Востоке решит исход мировой войны. А в том, что поход на Москву будет скоротечным и ус­пешным, он был уверен.

Что хотел бы особо отметить: западные страны фактически согласились тогда с советскими дейст­виями, признали стремление Советского Союза обес­печить свою безопасность. Так, еще 1 октября 1939 года бывший на тот момент главой британского Адмирал­тейства У.Черчилль в выступлении на радио сказал: "Россия проводит холодную политику собственных ин­тересов… Для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии [имеется в виду новая западная граница]". 4 октября 1939 года в Палате лордов министр ино­странных дел Великобритании Э.Галифакс заявил: "… следует напомнить, что действия советского правитель­ства заключались в перенесении границы по существу до той линии, которая была рекомендована во время Версальской конференции лордом Керзоном… Я толь­ко привожу исторические факты и полагаю, что они не­оспоримы". Известный британский политический и го­сударственный деятель Д.Ллойд-Джордж подчеркивал: "Русские армии заняли территории, которые не являют­ся польскими и которые были силой захвачены Поль­шей после Первой мировой войны… Было бы актом преступного безумия поставить русское продвижение на одну доску с продвижением немцев".

А в неформальных беседах с советским полпредом И.Майским английские высокопоставленные политики и дипломаты говорили более откровенно. Заместитель министра иностранных дел Великобритании Р.Батлер 17 октября 1939 года поделился тем, что: "… в англий­ских правительственных кругах считают, что не может быть никакого вопроса о возврате Польше Западных Ук­раины и Белоруссии. Если бы удалось создать этно­графическую Польшу скромных размеров с гарантией не только СССР и Германии, но также Англии и Фран­ции, то британское правительство считало бы себя вполне удовлетворенным". 27 октября 1939 года глав­ный советник Н.Чемберлена Х.Вильсон сказал: "Поль­ша должна… быть восстановлена как самостоятельное государство на своей этнографической базе, но без За­падной Украины и Белоруссии".

Стоит отметить, что в ходе этих бесед зондирова­лась почва и для улучшения советско-британских отно­шений. Эти контакты во многом заложили основу бу­дущего союзничества и антигитлеровской коалиции. Среди ответственных дальновидных политиков выде­лялся У.Черчилль, который, несмотря на известную ан­типатию к СССР, и ранее выступал за сотрудничество с ним. Еще в мае 1939 года в Палате общин он заявил: "Мы окажемся в смертельной опасности, если не сможем создать великий союз против агрессии. Было бы вели­чайшей глупостью, если бы мы отвергли естественное сотрудничество с Советской Россией". А уже после на­чала боевых действий в Европе – на встрече с И.Майским 6 октября 1939 года – он доверительно ска­зал, что "… между Великобританией и СССР нет ника­ких серьезных противоречий, а стало быть, нет основа­ний для напряженных и неудовлетворительных отноше­ний. Британское правительство… хотело бы развивать… торговые отношения. Оно готово было бы также обсу­дить всякие другие меры, могущие способствовать улуч­шению взаимоотношений".

Вторая мировая война не случилась в одночасье, не началась неожиданно, вдруг. И агрессия Германии про­тив Польши не была внезапной. Она – результат мно­гих тенденций и факторов в мировой политике того пе­риода. Все довоенные события выстроились в одну ро­ковую цепь. Но, безусловно, главное, что предопре­делило величайшую трагедию в истории человечества – это государственный эгоизм, трусость, потакание наби­равшему силу агрессору, неготовность политических элит к поиску компромисса.

Поэтому нечестно утверждать, что двухдневный визит в Москву нацистского министра иностранных дел Риббентропа – главная причина, породившая Вторую мировую войну. Все ведущие страны в той или иной степени несут свою долю вины за ее начало. Каждая совершала непоправимые ошибки, самонадеянно пола­гая, что можно обхитрить других, обеспечить себе од­носторонние преимущества или остаться в стороне от надвигающейся мировой беды. И за такую недаль­новидность, за отказ от создания системы коллективной безопасности платить пришлось миллионами жизней, колоссальными утратами.

Пишу об этом без малейшего намерения взять на себя роль судьи, кого-то обвинить или оправдать, тем более – инициировать новый виток международного информационного противостояния на историческом поле, которое может столкнуть между собой государст­ва и народы. Считаю, что поиском взвешенных оценок прошедших событий должна заниматься академическая наука с широким представительством авторитетных ученых из разных стран. Нам всем нужны правда и объ­ективность. Со своей стороны, всегда призывал и при­зываю коллег к спокойному, открытому, доверительному диалогу. К самокритичному, непредвзятому взгляду на общее прошлое. Такой подход позволит не повторить совершенных тогда ошибок и обеспечить мирное и бла­гополучное развитие на долгие годы вперед.

Однако многие наши партнеры пока не готовы к совместной работе. Напротив, преследуя свои цели, они наращивают против нашей страны количество и масштаб информационных атак, хотят заставить оправдываться, ис­пытывать чувство вины. Принимают насквозь лице­мерные политизированные декларации. Так, например, одобренная 19 сентября 2019 года Европейским парла­ментом резолюция "О важности сохранения историче­ской памяти для будущего Европы" прямо обвинила СССР – наряду с нацистской Германией – в развязывании Второй мировой войны. Естественно, что каких-либо упоминаний о Мюнхене там не содержится.

Считаю, что подобные "бумаги" – не могу назвать эту резолюцию документом – при всем явном расчете на скандал несут опасные, реальные угрозы. Ведь ее при­нял весьма уважаемый орган. И что он продемонст­рировал? Как это ни печально – осознанную политику по разрушению послевоенного мироустройства, созда­ние которого было делом чести и ответственности стран, ряд представителей которых проголосовали се­годня за эту лживую декларацию. И таким образом, подняли руку на выводы Нюрнбергского трибунала, на усилия мирового сообщества, создававшего после по­бедного 1945 года универсальные международные ин­ституты. Напомню в связи с этим, что сам процесс ев­ропейской интеграции, в ходе которой были созданы соответствующие структуры, в том числе и Европей­ский парламент, стал возможен только благодаря уро­кам, извлеченным из прошлого, его четким правовым и политическим оценкам. И те, кто сознательно ставит под сомнение этот консенсус, разрушают основы всей послевоенной Европы.

Помимо угрозы для фундаментальных принципов миропорядка, есть здесь и моральная, нравственная сто­рона. Глумление, издевательство над памятью – это подлость. Подлость бывает намеренной, лицемерной, вполне осознанной, когда в заявлениях по поводу 75-ле­тия окончания Второй мировой войны перечисляются все участники антигитлеровской коалиции, кроме СССР. Подлость бывает трусливой, когда сносят памятники, воздвигнутые в честь борцов с нацизмом, оправдывая по­стыдные действия лживыми лозунгами борьбы с не­угодной идеологией и якобы оккупацией. Подлость бы­вает кровавой, когда тех, кто выступает против неона­цистов и наследников бандеровцев, убивают и сжигают. Повторю, подлость проявляет себя по-разному, но от этого она не перестает быть омерзительной.

Забвение уроков истории неизбежно оборачивается тяжелой расплатой. Мы будем твердо защищать правду, основанную на документально подтвержденных исто­рических фактах. Продолжим честно и непредвзято рас­сказывать о событиях Второй мировой войны. На это в том числе нацелен масштабный проект по созданию в России крупнейшей коллекции архивных документов, кино- и фотоматериалов по истории Второй мировой вой­ны, предвоенному периоду.

Такая работа уже идет. Многие новые, недавно най­денные, рассекреченные материалы использовал и при подготовке этой статьи. И в связи с этим могу ответст­венно заявить, что не существует архивных документов, которые подтверждали бы версию о намерении СССР начать превентивную войну против Германии. Да, со­ветское военное руководство придерживалось доктрины, что в случае агрессии Красная армия быстро даст отпор врагу, перейдет в наступление и будет вести войну на территории противника. Однако такие стратегические планы вовсе не означали намерения первыми напасть на Германию.

Конечно, сегодня в распоряжении историков есть документы военного планирования, директивы совет­ских и немецких штабов. Наконец, мы знаем, как раз­вивались события в реальности. С высоты этого знания многие рассуждают о действиях, ошибках, просчетах военно-политического руководства страны. Скажу в связи с этим одно: наряду с огромным потоком разного рода дезинформации советские лидеры получали и ре­альные сведения о готовящейся агрессии нацистов. И в предвоенные месяцы предприняли шаги, направленные на повышение боеготовности страны, включая скрытый призыв части военнообязанных на сборы, передислока­цию соединений и резервов из внутренних военных ок­ругов к западным границам.

Война не была внезапной, ее ждали, к ней готови­лись. Но удар нацистов был действительно невиданной в истории разрушительной мощи. 22 июня 1941 года Со­ветский Союз столкнулся с самой сильной, отмоби­лизованной и обученной армией мира, на которую ра­ботал промышленный, экономический, военный потен­циал практически всей Европы. В этом смертоносном нашествии принял участие не только вермахт, но и са­теллиты Германии, воинские контингенты многих других государств европейского континента.

Тяжелейшие военные поражения 1941 года поста­вили страну на грань катастрофы. Восстанавливать бое­способность, управляемость пришлось чрезвычайными методами, всеобщей мобилизацией, напряжением всех сил государства и народа. Уже летом 41‑го под огнем врага началась эвакуация на Восток страны миллионов граждан, сотен заводов и производств. В кратчайшие сроки в тылу был налажен выпуск оружия и боепри­пасов, которые стали поступать на фронт в первую же военную зиму, а к 1943 году – превышены показатели военного производства Германии и ее союзников. За полтора года советские люди совершили то, что каза­лось невозможным. И на фронте, и в тылу. И до сих пор трудно осознать, понять, представить, каких невероятных усилий, мужества, самоотверженности потребовали эти величайшие достижения.

Против мощной, вооруженной до зубов, хладно­кровной захватнической машины нацистов поднялась гигантская сила советского общества, объединенного стремлением защитить родную землю. Отомстить врагу, сломавшему, растоптавшему мирную жизнь, ее планы и надежды.

Конечно, в период этой страшной, кровопролитной войны некоторыми людьми овладевали страх, расте­рянность, отчаяние. Имели место предательство и де­зертирство. Давали о себе знать жестокие разломы, по­рожденные революцией и Гражданской войной, ниги­лизм, издевательское отношение к национальной исто­рии, традициям, вере, которые пытались насаждать большевики, особенно в первые годы после прихода к власти. Но общий настрой советских граждан и наших соотечественников, оказавшихся за рубежом, был другим – сберечь, спасти Родину. Это был настоящий, неудержимый порыв. Люди искали опору в истинных патриотических ценностях.

Нацистские "стратеги" были убеждены, что огромное многонациональное государство легко можно подмять под себя. Рассчитывали, что внезапная война, ее бес­пощадность и невыносимые тяготы неминуемо обострят межнациональные отношения. И страну можно будет рас­членить на части. Гитлер прямо заявлял: "Наша поли­тика в отношении народов, населяющих широкие про­сторы России, должна заключаться в том, чтобы по­ощрять любую форму разногласий и раскола".

Но с первых же дней стало ясно, что этот план на­цистов провалился. Брестскую крепость до последней капли крови защищали воины более чем 30 нацио­нальностей. На протяжении всей войны – и в крупных решающих битвах, и в защите каждого плацдарма, каждого метра родной земли – мы видим примеры такого единения.

Для миллионов эвакуированных родным домом стали Поволжье и Урал, Сибирь и Дальний Восток, республики Средней Азии и Закавказья. Их жители де­лились последним, поддерживали всем, чем могли. Дружба народов, их взаимопомощь стали для врага на­стоящей несокрушимой крепостью.

В разгром нацизма – что бы сейчас ни пытались доказать – основной, решающий вклад внес Советский Союз, Красная армия. Герои, которые до конца сража­лись в окружении под Белостоком и Могилевом, Ума­нью и Киевом, Вязьмой и Харьковом. Шли в атаку под Москвой и Сталинградом, Севастополем и Одессой, Курском и Смоленском. Освобождали Варшаву, Белград, Вену и Прагу. Брали штурмом Кенигсберг и Берлин.

Мы отстаиваем подлинную, не приглаженную или отлакированную, правду о войне. Эту народную, чело­веческую правду – суровую, горькую и беспощадную – во многом передали нам писатели и поэты, прошедшие через огонь и ад фронтовых испытаний. Для моего, как и для других поколений – их честные, глубокие повести, романы, пронзительная "лейтенантская проза" и стихи навсегда оставили след в душе. Стали завещанием – чтить ветеранов, сделавших для Победы все, что могли. Помнить о тех, кто остался на полях сражений.

И сегодня потрясают простые и великие по своей сути строки стихотворения Александра Твардовского "Я убит подо Ржевом…", посвященного участникам кровопролитного, жестокого сражения Великой Оте­чественной войны на центральном участке советско-германского фронта. Только в ходе боев за город Ржев и Ржевский выступ с октября 1941 года по март 1943 года Красная армия потеряла, включая ранеными и пропавшими без вести, 1 миллион 342 тысячи 888 чело­век. Называю эти, собранные по архивным источникам страшные, трагические, еще далеко не полные цифры – впервые, отдавая дань памяти подвигу известных и бе­зымянных героев, о которых в послевоенные годы в си­лу разных причин говорили незаслуженно, несправед­ливо мало или вовсе молчали.

Приведу еще один документ. Это доклад Между­народной комиссии по репарациям с Германии во главе с И.Майским, подготовленный в феврале 1945 года. В задачи Комиссии входило определение формулы, сог­ласно которой побежденная Германия должна была возместить понесенный ущерб державам-победитель­ницам. Комиссия пришла к следующему выводу, что "количество затраченных Германией на советском фронте солдато-дней превосходит это же количество на всех других союзных фронтах, по крайней мере, в 10 раз. Советский фронт оттягивал также четыре пятых германских танков и около двух третей германских са­молетов". В целом на долю СССР пришлось около 75 процентов всех военных усилий антигитлеровской коалиции. Красная армия за годы войны "перемолола" 626 дивизий стран "оси", из которых 508 – германские.

28 апреля 1942 года Рузвельт в своем обращении к американской нации заявил: "Русские войска уничто­жили и продолжают уничтожать больше живой силы, самолетов, танков и пушек нашего общего неприятеля, чем все остальные Объединенные Нации вместе взя­тые". Черчилль в послании Сталину 27 сентября 1944 года писал, что "именно русская армия выпустила киш­ки из германской военной машины…".

Такая оценка нашла отклик во всем мире. Потому что в этих словах – та самая великая правда, которую никто тогда не подвергал сомнению. Почти 27 миллионов советских граждан погибли на фронтах, в немецком плену, умерли от голода и бомбежек, в гетто и печах нацистских лагерей смерти. СССР потерял каждого седьмого из своих граждан, Великобритания – одного из 127, а США – одного из 320 человек. К сожалению, эта цифра тяжелейших, невосполнимых потерь Совет­ского Союза – неокончательная. Предстоит продолжить кропотливую работу по восстановлению имен и судеб всех погибших – бойцов Красной армии, партизан, подпольщиков, военнопленных и узников концлагерей, мирных граждан, уничтоженных карателями. Это наш долг. И здесь особая роль принадлежит участникам поис­кового движения, военно-патриотическим и волонтер­ским объединениям, таким проектам, как электронная база данных "Память народа", основанная на архивных документах. И, конечно, в решении такой общегумани­тарной задачи необходимо тесное международное со­трудничество.

К победе вели усилия всех стран и народов, которые боролись с общим врагом. Британская армия защитила свою родину от вторжения, воевала с нацистами и их сателлитами на Средиземном море, в Северной Афри­ке. Американские и британские войска освобождали Италию, открывали Второй фронт. США нанесли мощ­ные, сокрушительные удары агрессору на Тихом океа­не. Мы помним колоссальные жертвы китайского наро­да и его огромную роль в разгроме японских милитари­стов. Не забудем бойцов "Сражающейся Франции", ко­торые не признали позорную капитуляцию и продол­жили борьбу с нацистами.

Мы также будем всегда благодарны за помощь, ко­торую оказывали союзники, обеспечивая Красную ар­мию боеприпасами, сырьем, продовольствием, техникой. И она была существенной – около 7 процентов от общих объемов военного производства Советского Союза.

Ядро антигитлеровской коалиции начало скла­дываться сразу после нападения на Советский Союз, когда США и Великобритания безоговорочно поддер­жали его в борьбе с гитлеровской Германией. Во время Тегеранской конференции 1943 года Сталин, Рузвельт и Черчилль сформировали альянс великих держав, дого­ворились о выработке коалиционной дипломатии, сов­местной стратегии в борьбе против общей смертельной угрозы. У лидеров Большой тройки было четкое пони­мание, что объединение промышленных, ресурсных и военных потенциалов СССР, США, Великобритании создаст неоспоримое превосходство над противником.

Советский Союз в полной мере выполнял свои обя­зательства перед союзниками, всегда протягивал руку помощи. Так, масштабной операцией "Багратион" в Бе­лоруссии Красная армия поддержала высадку англо-американского десанта в Нормандии. В январе 1945 года, прорвавшись к Одеру, наши бойцы поставили крест на последнем мощном наступлении вермахта на Западном фронте в Арденнах. А через три месяца после победы над Германией СССР, в полном соответствии с Ялтинскими договоренностями, объявил войну Японии и нанес поражение миллионной Квантунской армии.

Еще в июле 1941 года советское руководство заявило, что "целью войны против фашистских угнетателей яв­ляется не только ликвидация угрозы, нависшей над на­шей страной, но и помощь всем народам Европы, сто­нущим под игом германского фашизма". К середине 1944 года враг был изгнан практически со всей совет­ской территории. Но его нужно было добить до конца в своем логове. И Красная армия начала освободительную миссию в Европе. Спасла от уничтожения и порабоще­ния, от ужаса Холокоста целые народы. Спасла ценой сотен тысяч жизней советских солдат.

Важно также не забывать о той огромной материаль­ной помощи, которую СССР оказывал освобожденным странам в ликвидации угрозы голода, в восстановлении экономики и инфраструктуры. Делал это в то время, ко­гда на тысячи верст от Бреста до Москвы и Волги тя­нулись одни пепелища. Так, например, в мае 1945 года правительство Австрии обратилось с просьбой к СССР оказать помощь с продовольствием, так как "не знало, как прокормить свое население в последующие семь недель до нового урожая". Согласие советского руко­водства направить продукты питания государственный канцлер Временного правительства Австрийской Рес­публики К.Реннер охарактеризовал, как "спасительный акт…", который "австрийцы никогда не забудут".

Союзники совместно создали Международный воен­ный трибунал, призванный покарать нацистских поли­тических и военных преступников. В его решениях дана четкая правовая квалификация таким преступлениям против человечности, как геноцид, этнические и религиоз­ные чистки, антисемитизм и ксенофобия. Прямо и не­двусмысленно Нюрнбергский трибунал осудил и пособ­ников нацистов, коллаборационистов различных мастей.

Это позорное явление имело место во всех госу­дарствах Европы. Такие "деятели", как Петен, Квислинг, Власов, Бандера, их приспешники и последователи – хоть и рядились в одежды борцов за национальную не­зависимость или свободу от коммунизма, являются предателями и палачами. В бесчеловечности они зачас­тую превосходили своих хозяев. Стараясь выслужиться, в составе специальных карательных групп охотно выпол­няли самые людоедские поручения. Дело их кровавых рук – расстрелы Бабьего Яра, Волынская резня, сожжен­ная Хатынь, акции уничтожения евреев в Литве и Латвии.

И сегодня наша позиция остается неизменной – преступным деяниям пособников нацистов не может быть оправдания, им нет срока давности. Поэтому вы­зывает недоумение, когда в ряде стран те, кто запятнал себя сотрудничеством с нацистами, вдруг прирав­ниваются к ветеранам Второй мировой войны. Считаю недопустимым ставить знак равенства между освобо­дителями и оккупантами. А героизацию пособников нацистов могу рассматривать только как предательство памяти наших отцов и дедов. Предательство тех идеа­лов, которые объединили народы в борьбе с нацизмом.

Тогда перед руководителями СССР, США и Вели­кобритании стояла, без преувеличения, историческая задача. Сталин, Рузвельт, Черчилль представляли страны с различными идеологиями, государственными устрем­лениями, интересами, культурами, но проявили огром­ную политическую волю, поднялись над противоречиями и пристрастиями и поставили во главу угла истинные интересы мира. В результате они смогли прийти к согласию и достигнуть решения, от которого выиграло все человечество.

Державы-победительницы оставили нам систему, которая стала квинтэссенцией интеллектуальных и по­литических исканий нескольких столетий. Серия кон­ференций – Тегеранская, Ялтинская, Сан-Францисская, Потсдамская – заложили основу того, что мир вот уже 75 лет, несмотря на острейшие противоречия, живет без глобальной войны.

Исторический ревизионизм, проявления которого мы наблюдаем сейчас на Западе, причем прежде всего в отношении темы Второй мировой войны и ее итогов, опасен тем, что грубо, цинично искажает понимание принципов мирного развития, заложенных в 1945 году Ялтинской и Сан-Францисской конференциями. Глав­ное историческое достижение Ялты и других решений того времени заключается в согласии создать механизм, который позволил бы ведущим державам оставаться в рамках дипломатии при разрешении возникающих ме­жду ними разногласий.

ХХ век принес тотальные и всеобъемлющие миро­вые конфликты, а в 1945 году на арену вышло еще и ядерное оружие, способное физически уничтожить Землю. Иными словами, урегулирование споров силовыми мето­дами стало запредельно опасным. И победители во Вто­рой мировой войне это понимали. Понимали и осозна­вали собственную ответственность перед человечеством.

Печальный опыт Лиги наций учли в 1945‑м. Струк­тура Совета Безопасности ООН была разработана та­ким образом, чтобы сделать гарантии мира макси­мально конкретными и действенными. Так появился институт постоянных членов Совета Безопасности и право вето как их привилегия и ответственность.

Что такое право вето в Совете Безопасности ООН? Говоря прямо – это единственная разумная альтернатива прямому столкновению крупнейших стран. Это заявле­ние одной из пяти держав, что то или иное решение для нее неприемлемо, противоречит ее интересам и пред­ставлениям о правильном подходе. И остальные стра­ны, даже если они не согласны с этим, принимают та­кую позицию как данность, отказываясь от попыток воплотить в жизнь свои односторонние устремления. То есть, так или иначе – но нужно искать компромиссы.

Новое глобальное противостояние началось почти сразу после завершения Второй мировой войны и носи­ло временами очень ожесточенный характер. И то, что Холодная война не переросла в Третью мировую – убе­дительно подтвердило эффективность договоренностей, заключенных "Большой тройкой". Правила поведения, согласованные при создании ООН, позволили в даль­нейшем сводить к минимуму риски и держать противо­стояние под контролем.

Конечно, мы видим, что система ООН работает сейчас с напряжением и не так эффективно, как могла бы. Но свою основную функцию ООН по-прежнему выпол­няет. Принципы деятельности Совета Безопасности ООН – это уникальный механизм предотвращения большой войны или глобального конфликта.

Звучащие довольно часто в последние годы призывы отменить право вето, отказать постоянным членам Сов­беза в особых возможностях – на деле безответственны. Ведь если такое произойдет, Организация Объединен­ных Наций по существу превратится в ту самую Лигу наций – собрание для пустых разговоров, лишенное ка­ких-либо рычагов воздействия на мировые процессы. Чем все закончилось, хорошо известно. Именно поэтому державы-победительницы подошли к формированию но­вой системы миропорядка с предельной серьезностью, чтобы не повторить ошибки предшественников.

Создание современной системы международных отношений – один из важнейших итогов Второй мировой войны. Даже наиболее непримиримые противоречия – геополитические, идеологические, экономические – не мешают находить формы мирного сосуществования и взаимодействия, если на то есть желание и воля. Сегодня мир переживает не самые спокойные времена. Меняет­ся все – от глобальной расстановки сил и влияния до социальных, экономических и технологических основ жизни обществ, государств, целых континентов. В ми­нувшие эпохи сдвиги такого масштаба практически ни­когда не обходились без больших военных конфликтов. Без силовой схватки за выстраивание новой глобальной иерархии. Благодаря мудрости и дальновидности поли­тических деятелей союзных держав удалось создать систему, которая удерживает от крайних проявлений такого объективного, исторически присущего мирово­му развитию соперничества.

Наш долг – всех тех, кто берет на себя политиче­скую ответственность, и прежде всего представителей держав-победительниц во Второй мировой войне – га­рантировать, чтобы эта система сохранилась и совер­шенствовалась. Сегодня, как и в 1945 году, важно проя­вить политическую волю и вместе обсудить будущее. Наши коллеги – господа Си Цзиньпин, Макрон, Трамп, Джонсон – поддержали выдвинутую российскую ини­циативу провести встречу лидеров пяти ядерных госу­дарств – постоянных членов Совета Безопасности. Мы благодарим их за это и рассчитываем, что такая очная встреча может состояться при первой возможности.

Какой мы видим повестку предстоящего саммита? Прежде всего, на наш взгляд, целесообразно обсудить шаги по развитию коллективных начал в мировых делах. Откровенно поговорить о вопросах сохранения мира, укрепления глобальной и региональной безопасности, контроля над стратегическими вооружениями, совмест­ных усилий в противодействии терроризму, экстремиз­му, другим актуальным вызовам и угрозам.

Отдельная тема повестки встречи – ситуация в гло­бальной экономике. И прежде всего – преодоление эко­номического кризиса, вызванного пандемией корона­вируса. Наши страны предпринимают беспрецедентные меры для защиты здоровья и жизни людей, поддержки граждан, попавших в трудную жизненную ситуацию. Но насколько тяжелыми будут последствия пандемии, как быстро глобальная экономика выберется из рецес­сии – зависит от нашей способности работать сообща и согласованно, как настоящие партнеры. Тем более недо­пустимо превращать экономику в инструмент давления и противостояния. В числе востребованных тем – охрана окружающей среды и борьба с изменением климата, а также обеспечение безопасности глобального инфор­мационного пространства.

Предлагаемая Россией повестка предстоящего сам­мита "пятерки" – исключительно важная и актуальная как для наших стран, так и для всего мира. И по всем пунктам у нас есть конкретные идеи и инициативы.

Не может быть сомнений, что саммит России, Ки­тая, Франции, США и Великобритании сыграет важную роль в поиске общих ответов на современные вызовы и угрозы и продемонстрирует общую приверженность духу союзничества, тем высоким гуманистическим идеалам и ценностям, за которые плечом к плечу сра­жались отцы и деды.

Опираясь на общую историческую память, мы можем и должны доверять друг другу. Это послужит прочной основой для успешных переговоров и согласованных действий ради укрепления стабильности и безопасности на планете, ради процветания и благополучия всех государств. Без преувеличения, в этом заключается наш общий долг и ответственность перед всем миром, перед нынешним и будущими поколениями.